План на завтра. Семен Грила
Эта книга — тихий разговор с бездной, спрятанный за повседневностью обычного дня. День, который начинается с мыслей о смерти и звона посуды на кухне, где незамеченными остаются хризантемы.
День как точка невозврата, где каждый персонаж — зеркало, в котором главный герой видит осколки своей жизни: жена Лола, убегающая в romance с доцентом от тяжести брака; мать со взглядом, препарирующим реальность; отец, живущий в мире собственных монологов; тётя Вера, превращающая его детство в чужую сказку; друг Костя — призрак прошлого, от которого почему-то нельзя избавиться.
День как точка невозврата, где каждый персонаж — зеркало, в котором главный герой видит осколки своей жизни: жена Лола, убегающая в romance с доцентом от тяжести брака; мать со взглядом, препарирующим реальность; отец, живущий в мире собственных монологов; тётя Вера, превращающая его детство в чужую сказку; друг Костя — призрак прошлого, от которого почему-то нельзя избавиться.
«
Это история о человеке, который приходит в музей, чтобы с отвращением смотреть на картину «У реки» с её фальшивой жизнерадостностью. О человеке, который покупает водку и идёт к Розенфельду — художнику, умеющему не работать, когда не хочется.
И там, в пространстве, где играют в странную игру «План на завтра», главный герой делает выбор между «жить» и «не жить». Выбор, который становится возможным только благодаря «невообразимой витальности» случайно собравшихся людей.
Это книга о дне, когда обыденность становится судьбой. О моменте, когда простой вопрос «А были ли другие варианты плана на завтра?» становится вопросом о самом существовании. И о том, как иногда нужно заснуть среди чужих людей, чтобы проснуться среди своих демонов и всё-таки выбрать жизнь.
И там, в пространстве, где играют в странную игру «План на завтра», главный герой делает выбор между «жить» и «не жить». Выбор, который становится возможным только благодаря «невообразимой витальности» случайно собравшихся людей.
Это книга о дне, когда обыденность становится судьбой. О моменте, когда простой вопрос «А были ли другие варианты плана на завтра?» становится вопросом о самом существовании. И о том, как иногда нужно заснуть среди чужих людей, чтобы проснуться среди своих демонов и всё-таки выбрать жизнь.
Главные герои
В этой истории все персонажи словно тени в сумеречном театре главного героя — человека, чьё имя растворяется в повествовании и лишь мелькает призраком «Фёдор» в последнем сне, вызывая его собственное недоумение. Он — наблюдатель своей жизни, спокойный и рассудительный на поверхности, но внутри — океан невысказанного.
Рядом с ним — Лола, его жена, танцующая на грани двух миров: между пробирками в лаборатории и мечтами о журналистике, между супружеским долгом и тайными встречами с доцентом. Она умеет быть счастливой без денег, но не умеет быть счастливой в браке.
Его мать — женщина со взглядом настолько пронзительным, что даже двор-колодец содрогается под ним. Она не говорит — она выносит приговоры, после которых сын чувствует себя «отпущенным», словно получив временную свободу.
Отец — вечный рассказчик, теряющий интерес к собеседнику после исчерпания темы. Человек, который «просто живёт» в мире собственных заблуждений, не пытаясь никого учить.
А где-то на периферии этого мира существует загадочный Розенфельд — он же Пётр Иваныч Скворцов, художник-график, в чьей мастерской время течёт по особым законам. Человек, которого невозможно заставить работать, но можно увидеть настоящим.
Они все — словно карты в колоде судьбы главного героя: тётя Вера, переписывающая его прошлое; друг Костя, застрявший в настоящем по инерции прошлого; начальник, верящий в творчество там, где герой симулирует интерес. Каждый из них держит в руках нить, ведущую к разгадке главного вопроса: быть или не быть завтрашнему дню.
Рядом с ним — Лола, его жена, танцующая на грани двух миров: между пробирками в лаборатории и мечтами о журналистике, между супружеским долгом и тайными встречами с доцентом. Она умеет быть счастливой без денег, но не умеет быть счастливой в браке.
Его мать — женщина со взглядом настолько пронзительным, что даже двор-колодец содрогается под ним. Она не говорит — она выносит приговоры, после которых сын чувствует себя «отпущенным», словно получив временную свободу.
Отец — вечный рассказчик, теряющий интерес к собеседнику после исчерпания темы. Человек, который «просто живёт» в мире собственных заблуждений, не пытаясь никого учить.
А где-то на периферии этого мира существует загадочный Розенфельд — он же Пётр Иваныч Скворцов, художник-график, в чьей мастерской время течёт по особым законам. Человек, которого невозможно заставить работать, но можно увидеть настоящим.
Они все — словно карты в колоде судьбы главного героя: тётя Вера, переписывающая его прошлое; друг Костя, застрявший в настоящем по инерции прошлого; начальник, верящий в творчество там, где герой симулирует интерес. Каждый из них держит в руках нить, ведущую к разгадке главного вопроса: быть или не быть завтрашнему дню.
»